Игра глава первая. казаки-разбойники

Глава первая. Казаки-разбойники.

Уже почти целый месяц Наташа отдыхала у бабушки в деревне, уехав из пыльного, душного города. Маленькой она очень любила сюда приезжать, но сейчас, как говорят в переходный возраст, ей было скучно, не могла дождаться, когда мама её заберет домой.

Утром она уходила в лес, взяв с собой еду и книжку, проводя там целый день, загорая, читая и размышляя о нелегкой девичьей судьбе.

Вот и сейчас она читала книгу, отдыхая, лежа на спине, в тени раскидистого дерева, растущего между густых кустов ежевики, на небольшой полянке вдали от деревни. Ей очень нравилось это тихое, спокойное место, возле обрыва, над речкой.

Сюда практически никто не забредал, даже когда созревала эта черная сочная ягода. Поэтому она могла спокойно отдыхать, задрав подол юбки высоко на бедра, подставляя ласкающим солнечным лучам свои стройные, красивые ножки.

Все её мысли были прикованы к захватывающему сюжету, бурно развивающемуся на страницах романа. Она внутренне переживала ощущения и страхи героини.

Ей казалось, что это она стоит посередине комнаты, абсолютно голая, в одних только ботиночках, прикрывая невольно руками интимные места от наглого взгляда любовника. От таких мыслей, пальчики сами тянулись к промежности, оттягивали упругую ткань трусиков, проникали между половыми губками, ласкали ещё не распустившейся бутон любви.

Приятная, ноющая, сладострастная истома разливалась внизу животика, поднималась выше, сжимала сердечко. Как ей хотелось в такие минуты оказаться во властных, сильных руках мужчины, ласкающей её самыми изощренными ласками. Она закрыла глазки, эротические грезы уносили все дальше и дальше, волнуя юное девичье сердце далеко не детскими желаниями.

Отложив книгу на траву, другую руку, она просунула в декольте сарафанчика, под чашечку бюстгальтера, обхватила пальчиками сосочек и нежно его покручивала. Дыхание стало учащаться, сердечко сильнее биться, возбуждение в юном теле нарастало, разливаясь сладостной истомой по всем его уголочкам.

Это не она ласкает ножки, губки, клитор, грудь, а красавец мужчина из далекой эротической мечты, с сильными, мускулистыми руками, черными, как смоль волосами, безумно влюбленный и готовый отдать свою жизнь, лишь бы любимая благосклонно посмотрела в его сторону.

Как ей нравились такие минуты. Всё её тело желало любви и ласки, жаждало приключений…

Но вдруг она почувствовала, что кто-то идет по тропинке между кустов, шелестя высокой травой. Инстинктивно убрала руки от тела, взяла книжку и сделала вид, что продолжает читать. Ещё, издалека она заметила, что к ней подходит, мальчик.

Это был маленький мальчик, и Наташа даже не одернула юбку, а продолжала лежать, выставив на обозрение, не только красивые, точеные ножки, но и краешек беленьких трусиков, чуть видневшихся, из-под задранного подола сарафана.

— «Привет», - дружелюбно улыбаясь, произнес он, подходя к ней, с восхищением, рассматривая её местами оголенное тело.

Он был очень опрятно одет, сразу видно, что мальчик городской, не из ближайшей деревни. На широком, офицерском ремне, у него висел большой столовый нож в самодельных ножнах, в руках держал моток веревки, а за плечами надет небольшой рюкзак.

Наташа осталась в той же позе, что и была, как будто никого рядом не было, хотя бегающей по её ножкам его восхищённый взгляд, не остался ей незамеченным.

— «А что ты здесь делаешь?», - после небольшой паузы продолжил он.

— «Загораю», - с некоторым пренебрежением к нему, ответила Наташа.

— «А ты не видела мою собаку, такую маленькую, коричневого цвета?», - спросил он, явно выдумывая о собаке.

— «Нет, никаких собак я тут не видела», - пренебрежительно бросила она.

— «А вообще, кто ты?», - вдруг спросил он каким-то властным, подозрительным голосом.

— «Ты что не видишь, девочка»

— «Не такой я глупый, как ты думаешь. Я спрашиваю, как тебя зовут, где ты живешь и что тут делаешь?»

Наташа улыбнулась, ей смешно было смотреть на этого маленького мальчика, который с таким пристрастием допрашивает её, и доброжелательно ответила:

— «К бабушке в гости приехала. А зовут меня Наташа. А тебя как?»

— «Миша»

— «А что ты читаешь?», - присел он рядом с ней на корточках.

— «Да так, тебе ещё рано такие книжки читать. Ты ещё маленький»

— «Не такой я и маленький, просто мне совершенно не интересно читать девчачьи книги. Если не хочешь, не говори», - обидчиво произнес он.

— «Эмиль Золя, «Милый друг», читал?», - с усмешкой продолжила она.

— «Нет, лучше про войну или индейцев!», - уклонился он от прямого ответа.

Наташа усмехнулась в душе:

— «Что этот мальчишка может знать об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Знал бы он, какие тут разгораются страсти. Он ещё, наверное, не знает, чем мальчик отличается от девочки

Наташа от неожиданности посмотрела на него и удивленно произнесла:

— «Ты что делаешь?»

— «Связываю тебя!»

— «А ты спросил, хочу ли я, что бы ты меня связывал?», - раздраженно сказала она.

— «А ты, что не хочешь со мной играть?», - чуть не плача, со слезами на глазах произнес он.

Наташе стало жалко этого маленького мальчишку. Бедный целыми днями играется один, без друзей. И выдержав, небольшую паузу, произнесла добродушно:

— «А в какую игру мы будем играть?»

— «Казаки-разбойники», - выпалил Миша.

— «А как, в неё играют?»

— «Я - казак, а ты – разбойник. Казак поймал разбойника и связывает его, чтобы он не убежал. А потом я – разбойник, а ты – казак. Поняла, всё очень просто»

— «Какие у мальчишек тупые игры, нет никакой фантазии», - подумала она, а вслух произнесла, жалея его:

— «Ладно, давай поиграю, но только немножко»

Миша быстро обмотал веревкой её запястье ещё несколько раз, затем зашел за дерево и попросил:

— «Наташа, приподнимись, облокотись спиной о дерево»

И девушка, совершенно не чувствуя подвоха, встала в полный рост, прижалась спиной к дереву, предоставив в его распоряжение и запястье левой руки:

— «Миша, только не долго, мы так будем играть. Хорошо?»

— «Хорошо, только немножко поиграем», - произнес он, увлеченно связывая ей руки.

Ствол дерева был довольно толстый и, стягивая веревкой руки, Миша сделал Наташе больно.

— «Миша, осторожней, мне так больно!», - почти вскрикнула недовольно она.

Но он всё туже и туже связывал руки. Спина плотно прижалась к корявой поверхности дерева, больно царапая кожу сквозь тонкий ситцевый сарафан.

— «Прекрати, мне больно, ты что дебил. Не понимаешь, что делаешь больно?», - со злостью в голосе произнесла девушка, надеясь, что он извиниться и сейчас же её развяжет.

Но он и не собирался делать этого, а все сильнее и сильнее обматывал веревкой руки глупой девушки, все сильнее и сильнее, притягивая её к стволу дерева. Лопатки больно упирались в кору, грудь, как-то неестественно выдвинулась вперед, волосы спадали, закрывая лицо.

— «Миша, ты, что не понимаешь, мне больно. Развяжи сейчас же меня»

Но он только ухмылялся. Зашел спереди, довольно улыбаясь проделанной работе. Девушка была крепко привязана к дереву, любые попытки освободиться приносили ей страдания, спину и руки больно царапала кора дерева.

— «Ну, что попробуй освободиться», - ухмыляясь, произнес мальчик.

Наташа сделала попытку, но она принесла ей только страдание. Она была связана опытной, умелой рукой.

— «Миша, развяжи меня», - чуть не плача произнесла девочка.

— «Мне больно, давай поиграем в другой раз. Я здесь бываю каждый день»

Но он как будто не слышал её, увлеченно стал подтягивать к ней толстое бревно лежащее невдалеке. Запыхавшись, подтащил его к её ногам, сел на него и начал рассматривать Наташу снизу вверх.

Начиная от белых носочков и сандаликов на её ножках до красивых длинных светлых волос, в ней было все прекрасно. Видеть его восхищенный взгляд, девушке было приятно. Она понимала, что выгодно отличается своей внешностью от сверстниц, часто ловя восхищенные взгляды на своем теле.

Вдруг у мальчика в руках показался кусок материи. Он начал его крутить, пытаться сделать что-то наподобие толстой веревки.

— «Миша, что ты хочешь сделать?», - удивленно спросила девушка.

— «Завязать тебе рот!»

— «Нет, не делай этого!»

Но он встал на бревно, его голова оказалась чуть выше Наташиной, и приподнял её за подбородок:

— «Рот открой!»

Она удивленно посмотрела на него:

— «Нет, не надо этого делать! Я не хочу, так играть, развяжи меня!»

Но он усмехнулся и произнес:

— «Не откроешь рот, так и оставлю тебя связанной до утра или сниму трусы. Ты не думай, я не такой уж маленький!»

Остаться до утра привязанной к дереву, а ещё хуже, чтобы это мальчишка снял с неё беспомощной трусы, совершенно не устраивало Наташу. Скорее всего, в его играх надо связать полностью жертву, конечно же, и закрыть рот, чтобы она не могла кричать.

— «Ладно, пусть завяжет рот и на этом успокоиться, не совсем же он ненормальный», - пронеслась у неё в голове спасительная мысль и она открыла его, готовая принять сделанный кляп.

— «Вот и умница, хорошая девочка», - произнес он, засовывая, что-то обмотанное тряпкой ей в рот.

Она совершенно не ожидала этого, даже не думала, что он ей собирается что-то засунуть в рот. В материю был замотан камень, он проскочил в него, полностью заполнив полость, придавив язык.

Наташа хотела что-то сказать, замычала, как корова, но было уже поздно, мальчик совершенно не интересовало её недовольство. Миша завязал узел на затылке, тем самым не позволяя ей выплюнуть его.

— «Хорошо, хоть зубы камнем не поломал», – пронеслась утешительная мысль в её голове.

Он отошел от неё, любуясь своей работой. Перед ним была крепко связанная белокурая девочка, с уже хорошо сформировавшейся фигурой, довольно приличной для её возраста грудью. Подол, коротенького сарафана задрался, обнажая красивые ножки

— «Ну, что, так и продолжаешь считать, что я маленький мальчик?», - с самодовольством победителя произнес он.

Девушка смотрела на него с глазами полными слез, тяжело дыша через нос. Они молили его развязать её. Ведь игра сильно затянулась и перешла совершенно в другое русло.

Он давно уже подглядывал за девчонками, но больше, чем увидеть трусики, под неожиданно поднятым подолом ветром или неаккуратно наклонившейся, он не видел.

А тут стояла, в его понятии, весьма взрослая девочка, у которой уже росли волосы подмышками, и была довольно большая грудь, совершенно беззащитная перед ним. Миша не мог поверить в своё счастье.

Она была красива, красивей, чем самая красивая девчонка в классе. Миша смотрел на ней и какое-то непонятное, сладостное, приятное чувство разливалось внизу живота. А она, видя его взгляд на себе, бесстыдно ласкающий тело, готова была ждать чего угодно.

Уже не один раз мальчишки зажимали её, щупали упругую, молодую грудь. Трогали за попу. И вот сейчас она поймана, как глупая козочка в капкан, и находится в полной власти этого маленького мальчишки. Ой, как получилось глупо.

Он с восхищением смотрел на неё, и она подсознательно догадывалась, что его интересовало. Она могла понять его нерешительность. Видимо, он никогда не видел прелести девочек, мог только об этом мечтать. А тут представилась такая возможность…

После не долгой паузы, он приблизился к ней и медленно начал приподнимать подол сарафана. Перед его взором открылись упругие, загорелые бедра, животик плотно обтянутый белой тканью трусиков, через которую на лобке пробивались редкой порослью черненькие волосики. Миша, от восторга увиденного, чуть не открыл рот, сердечко учащенно забилось. Ещё бы такое он видел впервые!

Но сильный удар Наташиной ноги в грудь быстро привел его в чувство. Он отлетел в сторону и больно поцарапался о кусты ежевики. Тонкая струйка крови текла по его щеке, спина вся поколота об острые шипы кустов.

— «Ах, ты так!», - зло произнес он, поднимаясь на ноги и беря в руки рюкзак.

Наташа с ужасом смотрела, как он вытаскивает из него ещё моток веревки. Она хотела что-то закричать, но вместо этого только слюна потекла по подбородку и дальше на сарафан. Он подошел с боку к ней, ловко накинул на лодыжку правой ноги петлю, крепко затянул. Обмотал несколько раз веревкой вокруг ноги, поднимаясь все выше. Под коленкой сделал ещё петлю. Затем обойдя вокруг дерева, приказал:

— «Давай другую ногу!»

Наташа замычала, задергалась, но нога под коленкой и левой ноги крепко была обмотана веревкой. Что оно могла сделать в таком положении? Она уже не видела маленького мальчика. Это был хищный мужчина, который поймал молоденькую, неопытную девочку в свои сети. Ужас сковал сердце бедной девушки.

И чем больше он стягивал веревку, связывая её ноги, тем больше они расходились в стороны, сгибались в коленках. Ступни ног стали отрываться от земли, и тело Наташи начало скользить вниз по стволу дерева, больно царапая спину. Она кричала, выла, но только тихое мычание раздавалось из её чрева.

Через несколько минут Наташа висела на веревках с разведенными ногами в стороны, согнутыми в коленках, чуть касаясь носками земли. Было такое впечатление, что, как, будто кто-то держит девочку на руках, собирающуюся писать. Подол сарафана задрался, выставляя на показ обтянутую белой тканью трусиков промежность, с ясно виднеющимся влажным пятнышком, между выпуклыми валиками половых губок.

Она была на грани паники. Слюна, порциями переваливаясь через пухленькую губку, текла по подбородку и дальше на сарафан. На груди было огромное мокрое пятно от неё. Она все больше и больше давилась камнем, от чего слюна все больше и больше текла из-за рта. Глазки были полные слез.

Наташа, как-то неестественно расставив ножки, выпятив вперед грудь и склонив голову, висела, дрожа от страха и предоставленная в полное распоряжение насильника.

Она пыталась как-то удержать себя, сохранить спокойствие.

— «Ведь он только маленький мальчишка. Я должна что-то придумать, обмануть его, как он обманул меня. Ему скоро это всё надоест, и он отпустит меня. Не может же он сделать со мной что-то плохое», - лихорадочно думала девочка.

— «Я в его полном распоряжении, он со мной может сделать все, что угодно. Надо как-то принять правила его игры. Обмануть его», - проносились спасительные мысли в её голове.

Миша, закончив связывать её ноги, подошел к ней спереди и довольно произнес:

— «Давай, ударь меня ногой теперь!»

Затем задрал подол платья, завернув его несколько раз, что у Наташи оказалась обнаженная грудь, прикрытая телесного цвета бюстгальтером. Потом потянул подол ещё выше, наклонив голову, снял ворот с неё, одел его на шею бедной девушке, так, что она спереди оказалась полностью обнаженной, прикрываемая только тканью трусиков и лифчика.

В таком виде перед ним ещё не представали девчонки. Хорошо был виден пупок на загорелом теле, белые трусики контрастировали с темными бедрами, грудь туго обтянутая тканью бюстгальтера, с просвечивающимися розовыми сосочками.

Выпуклый лобок рельефно выступал на белой ткани, черные волосики местами пробивались по краям и через неё

Она вздрогнула всем телом, рванулась, как раненая птица, но прикрыться от столь интимной ласки не могла.

Миша посмотрел на мокрое пятнышко, потрогал его и понюхал пальцы. Запаха мочи, как он ожидал, не услышал. Какой-то странный, терпкий, кисловатый, приятный, щемящий запах ударил в нос. Наташа стыдливо, ещё ниже опустила голову.

Мальчик просунул пальцы под ткань трусиков, прикрывающую лобок, сжал её в кулак, отчего она превратилась, в тоненькую веревочку, и с силой потянул её на себя и вверх. Ткань врезалась в расщелину между половыми губками, полностью обнажив валики, покрытые густой порослью черных, кучерявых волосиков. Но это показалось ему мало, и он ещё несколько раз подергал ткань, стараясь, чтобы она, как можно глубже врезалась в расщелину.

Девочка заплакала. Заплакала не от боли причиненной ей, а от стыда и страха. Крупные капельки слез потекли по щекам, груди, капая на почти обнаженный лобок покрытый волосиками.

Проделывая все это с девушкой, Миша чувствовал, как все сильнее напрягался член, оттопыривая штаны. Ему становилось стыдно, и он старался, как-то скрыть это, поворачиваясь боком к ней. Но чем больше он трогал девочку, тем смелее становился в своих действиях.

И через некоторое время уже было не стыдно, что через оттопыренные шорты хорошо просматривался возбужденный член. Полная власть над девушкой кружила ему голову.

Только у Наташи от вида торчащей ткани на штанах, от страха сжималось сердце. Она была ещё девственницей и совершенно не хотела расстаться с ней посредством этого маленького мальчишки, у которого нет совершенно никаких чувств к ней, кроме животных.

Но Наташа ошибалась. Уже несколько дней Миша обращал на неё внимание, на красивую, стройную девушку, которая каждое утро проходила мимо их дома. Она ему очень понравилась. Чувство влюбленности, а может быть и любви поселилось в молоденьком сердце. Он её несколько дней искал в лесу, но найти не мог. А сегодня, на его счастье, проследил, долго не решаясь подойти, боясь познакомиться, завести разговор.

Миша, отвел в сторону свисающие волосы Наташи и коснулся её груди. Она была мягкая и теплая. Шелковистая ткань бюстгальтера передавала всю нежность её кожи.

Его руки все смелее и смелее мяли девичьи сиси. Женское естество не могло не прореагировать на это, и вскоре Миша заметил, как сосочки напряглись, сморщились, стали немножко выпирать.

Миша подцепил бюстгальтер и задрал его вверх, освобождая грудь от чашечек. Две белоснежные булочки с торчащими сосочками - изюминками, сразу выскочили из них, блистая своей девственной красотой.

У Наташи сжалось сердце. Сколько она мечтала об этом моменте, когда любовник разденет её, оголит грудь, будет ласкать, целовать. Но вот так, чтобы этот маленький мальчишка… Наташе трудно было поверить в это.

— «Только бы он не стал целовать сосочки», - пронеслось у неё в голове.

И как назло, он как будто слышал её. Взял руками каждую грудь, сжал нежную плоть, прикоснулся губами к левому сосочку. Нежно обхватил губками, сдавил, потянул в себя.

Наташу ударило, как током. Внизу животика заныло, тысячи мельчайших искорок устремились туда от сосочка.

— «Только бы он не сосал грудь», - опять пронеслось в её голове, и губы мальчика жадно начали втягивать податливую плоть, делая сосательные движения.

Грудь бедной девочки наливалась, становилась упругой, а сосочек во рту все тверже и больше. Миша чувствовал ответную реакцию девочки на его ласки, но чтобы она так явно проявлялась, он даже не мог себе представить.

Ему было приятно сосать такую нежную, податливую плоть. С каждым сосательным движением его губ, росло необъяснимое чувство к ней.

— «Жаль, что у неё нет молочка», - подумал он, втягивая сильнее сосочек в рот.

Он сосал и смотрел на другую грудь, сосок, на которой, на его глазах заметно вырос, стал торчком, как рог у молодой козочки. Он потрогал его пальчиком, помял, оттянул в сторону, поражаясь упругостью. Его удивляло, как девочка, реагирует, на его ласки.

Она почему-то глубоко задышала, замычала, хотела что-то сказать, но потом успокоилась, закрыла глаза и только при каждом сжимании сосочка, тихо постанывала.

Ей не было больно. Стонала она, наслаждаясь его действиями. Тысячи невидимых нитей связывали соски с чем-то внутри животика. Там становилось тепло, приятная тянущая истома, желание чего-то необычного разливалось по всему телу. Между ножек ныло всё сильней, при каждом его втягивании соска в рот. Она и представить не могла, что так может быть приятно для неё сосание груди.

Но скоро ему это надоело. Он выпустил из-за рта сосок, отошел от неё. Потянул за белоснежную ткань трусиков, заставляя ещё больше врезаться в расщелину. Затем потянул её вниз, полностью извлекая, из объятий половых губок, и удивился, что трусики совершенно мокрые.

— «Ты писать не хочешь?», - спросил он.

— «А то я никогда не видел, как девочки писают»

Она в ужасе замотало головой

Наташа даже не успела понять, что произошло, только почувствовала, как трусики повисли лохмотьями спереди и сзади, совершенно не прикрывая срамное место.

И сразу же Мишина рука опустилась между её ног, стала раздвигать половые губки. Пространство между ними было мокрое, влагалище источало сок. Губки нежные и теплые. Пальчик мальчика скользил по ущелью, где так недавно бродила Наташина ручка, вызывая сладострастные ощущения.

Но его действия подобного у Наташи не вызывали. Девочка была напряжена, зажата. Стыд, страх, брезгливость, боязнь, что эти наглые пальцы могут лишить её девственности, перемешались в ней. Ещё никогда и никто не трогал её в этом месте. Всё в нутрии протестовало, но она не могла ничего сделать, только смиренно ждать, когда ему всё это надоест.

Половой инстинкт начинал брать своё, трогая через ткань штанов стоящий член, Миша решил воспользоваться прелестями беззащитной девочки. Онанизмом он уже занимался, смело фантазируя, представляя разных женщин, от матери до соседки тете Нины, но о такой ситуации, даже представить не мог.

Ему ужасно хотелось, как взрослому, заняться сексом, но как, он толком не знал. Знал только, что своего петушка, он должен засунуть куда-то между ног девочки, в расщелину между половыми губками.

О смелости или стыде уже не шел разговор. Он снял шорты, трусы и предстал перед Наташей в майке с торчащим членом, практически под голым лобком, только, кое-где одинокие волосики виднелись на нём.

А у бедной девочки сжалось сердечко, она вся задергалась, страх переполнил её душу. Она готова была орать, выть, кричать диким голосом, но только мычание вырывалось из неё.

Миша, уверенный в своих силах, предчувствуя необычайное наслаждение, подвинул ближе к ней бревно, стал на него и начал тыкать головкой девочке в промежность. Но не так всё было просто, как казалось на первый взгляд. Она больно царапалась о жесткие волосы, скользила по ущелью между половыми губками, но что делать дальше и куда надо попасть, к счастью для Наташи, он не знал.

Пот, лился с него градом, он, как выгнутый лук, прижимался всё сильнее и сильнее к девичьему телу, слюни от усилий текли по подбородку. Но было что-то не так, а как он не знал. И не в силах больше выносить переполнявшее его возбуждение, он отстранился, обхватил ствол рукой начал быстро водить по нему.

Не прошло и минуты, как Наташа впервые увидела, как порции спермы вырываясь из головки, брызгают ей на живот. А он, теряя голову от удовольствия, прижался к ней и задрожал всем телом. Это был и его и её первый сексуальный опыт.

— «Какая ты классная телка…», - прошептал он, ей на ухо, с чувством выполненного долга, тяжело дыша, подражая взрослым.

И вдруг, как гром среди ясного неба, она услышала вдалеке женский крик:

— «Миша, домой!»

Он ещё раз прижался к ней, поцеловал в щеку, переполняемый любовью к девочке.

— «Ты завтра придешь?», - спросил, смотря ей прямо в глаза.

Но что она могла ответить с завязанным ртом.

Видимо и он понял это, начал развязывать её.

Через несколько минут, она была полностью освобождена. Ненависти или злости к нему совершенно не было. Она была рада, что так для неё всё благополучно закончилось. Более того, приобрела какой-никакой, а сексуальный опыт. Впервые увидела половой член, ощутила его между половых губок, да ещё потом и выстреливающий сперму ей на живот.

У неё появился к Мише ужасный интерес, она поняла, что может провести остаток отдыха у бабушки с большой пользой. Совершенно безопасно, она может воплотить свои эротические мечты и желания с этим мальчиком, не боясь нанести себе какой-нибудь вред. Ответить на многие вопросы волнующие созревающую девочку.

Она, в глубине души, была благодарна ему, что он предложил поиграть в такую замечательную игру.

— «Так придешь завтра? Мы с тобой поиграем?»

Наташа посмотрела на свой первый сексуальный опыт с улыбкой и загадочно произнесла:

— «Приду, не бойся. Поиграем, но в другую игру»

— «В какую?»

— «В дочки-матери»

— «А я такую игру не знаю»

— «Узнаешь!»

— «А она интересная?»

— «Очень!»

Не успела Наташа опомниться, как увидела радостного убегающего мальчика по тропинке, оставившего её в возбужденном состоянии, переполняемыми эмоциями.

Как только он скрылся из вида, она приподняла подол сарафана, взяла на пальчик с животика немножко, ещё не засохшей спермы и лизнула её.

Приятный, терпкий, солоноватый запах закружил голову, она опустилась на траву, легла на спину. Лаская пальчик губками, как маленький член, она бродила по расщелине, теребя клитор, чуть входя и выходя из пещерки, вспоминая, как его маленький ещё член бродил совсем недавно здесь, оставляя такие приятные воспоминания. Эротические грезы, уносили её в завтрашний день.

Ночью она лежала и думала о предстоящей игре, лаская налившиеся, желающие разрядки гениталии. Опасности он для неё совершенно не представлял. Она поняла, что он будет её слушать и сделает всё, что она ему скажет.

— «Он будет мамой, а я маленькой, грудной дочкой», - решила она, погружаясь в царство Морфея, представляя, как завтра будет пить терпкое, солоноватое мамочкино молочко, нежно сжимая яички.

Но когда, же наступит это утро!

Конец первой главы