Однажды, одним зимним вечером, утром...

Вечером... Вечерние февральские сумерки словно темными покрывалами окутывали город Н., зажигая на его многочисленных реках улиц яркие звезды фонарей, пестрые радуги рекламно-неоновых баннеров, а в самих столпах домов-зданий, привычные гирлянды бесчисленных вольфрамовых светил. Высоко над ним так и тянулись сплошные серо-свинцовые тучи, осыпая промороженный воздух белой крошкой вальсирующих снежинок. На темных остовах же давно сбросивших листву деревьев, уже толкались, устраиваясь ко сну, чернильные вороны, грубое карканье которых, причудливо смешивалось с гудящей суматохой вечно спешащих по дорогам верениц различных авто... Облаченный лишь в голубую куртку, светло-синие джинсы, да светлые кроссовки, я, «поседев» от снежинок, невольно подрагивая от всей этой мрачной атмосферы царящего холода, как обычно возвращался в квартиру своей 38-летней сестры Юлии. Сестры, которая, заботливо приютила меня – 35-летнего братца Юлиана – на неопределенный срок у себя, пока я не найду в сих городских джунглях работу, позволившую в будущем, уже самостоятельно снять себе угол. Однако, и сегодняшний день я напрасно провел в поисках достойного заработка, вместе с этими сумерками возвращаясь «не солоно хлебавши» под уют теплой сестринской двухкомнатной квартиры на 8-ом этаже одной из многоэтажек спального района в южной части города. Я спешил к ней не только из-за холодного дыхания хмурой погоды, но, и с желанием быстрей облегчить свой мочевой пузырь, после недавнего перекуса в одной попутной кафешке. Я хотел мочиться, и это обстоятельство подталкивало меня двигаться всё стремительней сквозь окружающий полумрак длинных городских улиц. Наконец, уловив слухом знакомый визг наших дворовых кошек, я, осознав, что дом уже близко, сразу почувствовал некое облегчение. «Опять Васька вяжет Мурку... - не без улыбки, промелькнуло у меня в голове. – И что он такого в ней нашел?» Быстро свернув к заветному зданию, я, уже зорким взглядом отметил «брачующихся» в самом темном углу детской площадки и, улыбнувшись «чеширским котом», в ту же секунду скрылся в первом подъезде дома. В подъезде, во мраке которого, ощущая уже сильное нетерпение, лихорадочно расстегнув джинсы, да припустив белизну штанов, обнажил бугристый препуций полового органа (покоившийся в пышной гуще жестких русо-паховых волос вместе с небольшими яичками!) и, инстинктивно приоткрыв в нем тонкую щель кончиком щетинисто-розово-пурпурного... пениса, наконец, выпустил в стену тугую струю высвобожденной мочи! — Мррр... - тут же, закинув голову назад с закрытыми в блаженстве глазами, облегченно мяукнул я, вовсю брызжа во тьму влажным шелестом. – Хорошооо... Ничуть не смущаясь сего неэтичного действа, я хлестал и хлестал струями мочи, лишь слегка придерживая «мешочек» своего необычного мужского достоинства. И, видимо, учуяв знакомый «до боли» её аромат, вскоре, краем уха услышал, как кошки, резко оборвав свой «концерт», были явно уже где-то поблизости, наблюдая из тьмы за сим мокрым делом словно некие партизаны! «Вот блин! – с недовольством ругнулся про себя я. – Вновь они вычислили меня!» Наконец, вдосталь обоссав стену подъезда, я быстро убрал свои «богатства» в штаны и, снова затянул ширинку джинсов – буквально в следующую секунду, у моих ног уже вилась «сладкая парочка» в виде черного кота Васьки и бело-пушистой кошки Мурки! Вилась, обнюхивая и облизывая всю только что «помеченную» мной территорию! — Салют, молодые! – усмехнулся я им. – Что, весь день только и делайте, что развратничаете на нашей площадке?! Всего лишь на мгновенье, хищно вытянув зрачок левого глаза, я сверкнул кошкам искрою откровенного лукавства! — Мяууу! – в тот час жалобно отозвались мне хвостатые шкодники. Я опустился на корточки и, взяв зеленоглазую Мурку, слегка поцеловал её в уста. Затем, развернув задом, сразу уткнулся носом под её пышный хвост, да втянул ноздрями влажный запах уже опробованной Васькой вагины. — Мррр, шикарная киса! – прикрыв веки, томно вострепетал я от пьяняще-терпкого аромата и, игриво хлопнув ладонью ей по заднице, отпуская к кавалеру, поднялся на ноги. – Но, не моя пуссикэт! Да, озарившись веселой улыбкой, через мгновенье, больше не обращая на них никакого внимания, пошел по ступенькам вверх, решив без всякого лифта добраться до сестринской квартиры! «Надеюсь, Юлька не забыла оставить мне молока... - подумал я, с всё той же застывшей «чеширской» улыбкой, через минуту подходя к знакомой двери. – Впрочем, несмотря на её, в некоторой степени, несносный характер, для любимого братца она ничего не забудет. Даже «случайно»! Мррр!» Предвкушая традиционное вечернее «яство», я, достав ключи, с емким лязгом открыл замок и, спустя мгновенье, был внутри родимой квартиры. «Что это?! – едва закрыв за собою, озадаченно провел я ладонью по темно-русому «ежику» волос, ибо, впервые, помещение встретило меня непривычной темнотой и прохладой. – Она, что, ещё не вернулась с работы?!» Проживая с некоторых пор без мужа (лишь встречаясь с ним иногда с детьми), Юлька, как ответственная начальница, бывало задерживалась в офисе своей строительной фирмы и, тогда, всю молочку для себя и её, приходилось готовить к ужину мне. «Да нет, она вроде дома... - снимая с себя куртку, продолжил размышлять я, через некое время, почувствовав присутствие старшей сестры острым обонянием. – Видимо утомилась и прилегла в спальной комнате...» Разувшись, я вошел в темный зал, но, сразу же заметил, что в примыкавшей к нему кухне, на плите кастрюлю, доверху наполненную молоком. «Вот видите! – внутренне воссиял я, весело заблистав огоньками во тьме карих глаз. – Даже устав с работы, сестрица не забывает о своем дорогом братце!» Блаженно трепеща перед «священным дыханием» ещё теплого молока, я подошел к плите и, взяв чашу, зачерпнул ею его, да, также наспех нарезав белого хлеба, приступил к своеобразному ужину

— Так точно, Юлька, эт я! – по-солдатски отчеканил я, с наслаждением поглощая таящую во рту мякоть хлеба, да согревая нутро теплыми потоками молока. – Мой сегодняшний день также пошел «коту под хвост»! Но, ничего, ещё прорвемся, сестрица! А ты, кстати, чего уже дома?! Да и ещё «соснула»?! — Притомилась... - ярко зевнув, пролепетала она. – Заказчик сегодня просто задрючил меня своими «грандиозными прожектами». «Посмотрите то, посмотрите это», словно иных фирм в городе нет... — Ха-ха-ха, ну, ты ведь у меня умница! – рассмеялся я, съев уже с полбуханки и столько же испив приятного «нектара». – Вот они только тебя и имеют вовсю! — Фи, скажешь тоже, Юлик... - фыркнула Юлька, явно польщенная моей похвалой. – Фи, «имеют»... Разве что «имеют» мой мозг... — А ты бы желала только в «киску»?! – всё острил я, подрагивая от смеха. – Не беспокойся, думаю, они ещё доберутся и до неё! Тут мы уже оба взорвались в хохоте, но, вскоре, также быстро стихли. В возникшей тишине, я, спокойно покончив с немудренным ужином, ощутил, что согрелся и, раздевшись до самих трусов, стал подготавливаться ко сну. Так как, я, обычно спал прямо на полу в зале на красном одеяле – я, по привычке, расстелив его, хотел было лечь, как вдруг, услышав донесшееся с подъезда «Мяяяу!», почему-то застыл на месте, невольно прислушиваясь к новым «крикам» вечно неспокойной четы уличных кошек. «Опять принялись за своё... – не без усмешки подумал я. – Что сказать, счастливчики, в отличие от некоторых...» И, с внезапной поволокой грусти, взглянув в сторону сестринской спальни, всё же опустился в мягкие волны одеяла, накрываясь сверху бело-тонко-прохладной материей пододеяльника. Однако, едва отогревшись молочным ужином, меня снова стал донимать холод. «Блин! – чуть ли не стуча зубами, выругался я про себя. – Ну почему для этого района ещё не дали отопления?! Так ведь можно и задубеть как на чертовом перевале Дятлова!» — Юлик... - вдруг раздался бархатисто-мяукающий голос сестрицы. – Наверно тебе сегодня холодно? — Холодно... - честно признался я. – Очень холодно... — Тогда залезай ко мне в кровать, - предложила Юлька. – Вместе будет теплее. — Уже иду, Юль... - не веря своим ушам (едва не ляпнув «С радостью!»), пораженно промолвил я. «Невероятно! – уже внутренне задрожал я не только в ознобе холода, но и волнения. – Моя сестрица зовет меня в свою постель!» Не без сей возникшей двойной дрожи, я, подняв грузное тело, облаченный только в трусы, гулко ступая босыми ногами по холодной глади пола, с покачивающимся пузом вошел в спальню старшей сестры. — Ложись, братец «кролик»... - лишь на миг, скользнув по мне взором больших пышно-ресничных голубых глаз, не без доли иронии «бросила» мне она. – Места хватит... Но, я, молниеносно осознав, что, под тонкими белилами покрывала, сестрица... абсолютно нага, в тот час растеряно замер на месте! Замер, с невольно пролившимся теплом в своих чреслах, затрепетав в леденящем смущении! — Ну, что ты застыл как не свой? – спросила Юлька, натягивая кроткое покрывало почти до плеч. – Стесняешься что-ли? Не бойся, Юлик, не съем... — Не... стесняюсь, Юль... - едва не подавившись в волнении, прошептал я, в тот же миг увидев, как она, сим действом, случайно обнажила передо мной свои светлые бедра с притягательно темнеющей меж ними зрелой вульвой. – Ложусь уже... Да, возбужденно глядя на это «сокровище» сестрицы, под гулкими ударами взволнованного сердца (а также новым импульсом тепла внизу живота!), зачем-то избавившись и от трусов, всё-таки... юркнул к ней под покрывало! — Юль, я очень замерз... - до конца не веря себе, сразу зашептал я. – Согрей меня... Возбужденно впившись взглядом в розовый «свет» резинки, которой был взят пышный золотой хвост её волос, я подвинул свой пухляк тела к её стройному великолепию. — Грейся... - снисходительно прошептала Юлька, даже не повернувшись ко мне. – Только, прошу, больше не «мяуч» ни о чем – после сегодняшнего дня хочется лишь хорошенько выспаться... — Хорошо, - не без нового удивления, согласился я и, решительно прильнул к её телу своим выпирающим чревом. Прильнул, с тут же окатившим внутренним восторгом ощутив им невероятную нежность теплой сестринской кожи! — Уййй, какой ты холодный! – в то же мгновенье, невольно вздрогнула белокурая сестрица, почувствовав поясницей мое охлажденное пузо. – Надеюсь, ты не успел простудиться?! А то, потом только и делай, что ставь тебе банки... Я хотел было что-либо ответить ей, но, уже был не в силах – ощущая теплый уют родного девичьего тела, да аромат её златого «хвоста», я, вовсе потонул в пучине пульсирующего волнения! Томного, пронзительного волнения, которое, стремительно охватив меня с ног до головы, в конце концов устремилось вниз живота, став невольно пробуждать к «жизни» сам... чудо-пенис! «О, нет! – мгновенно почуяв это, мысленно ужаснулся я. – Похоже, я возбуждаюсь на Юльку! На собственную сестру!» Но, несмотря на всплеск сего внутреннего протеста, этот приятный «ужас» восхитительной атмосферы Юлькиной спальни, щекочущая ласка нашего покрывала, да шелковисто-нежное тепло её тела, уже не могли остановить во мне инстинктивно пробуждающийся вулкан желания – желания подмять белокурую сестрицу под себя и, вставив ей в «киску» свою щетинистую «залупу», безумно изливаться в неё сплошными потоками безмерной любви! — Что ты творишь, Юлиан? – вдруг, словно сквозь дымчато-розовую пелену сих сладких грёз, услышал я её глас, настораживающе прозвучавший без привычной мне фамильярности. — Что, Юль? – выдохнул я словно во сне и, сразу же осознал, что, правой рукой накрыл её двух-размерную титьку, непринуждённо играя пальцами с торчащим на ней коричнево-шершавым соском. И, вместо того, чтобы одернуть свою нахальную конечность, да извиниться, я, словно в каком-то воспаленном бреду, вовсе сжал её упругую мякоть и, всё же... гарпуном «выстрелил» из полового чехла взбудораженным пенисом – горячо-влажной мужицкой плотью, сразу стукнувшейся головкой прямо в её поясницу! — А ты, оказывается, извращенец. - невольно вздрогнув, прошептала Юлька, слегка поворачивая ко мне курносый профиль, но смягчив тон. – Лег согреться к сестрице в кровать, но, почему-то начал её лапать, к тому-же напрочь «забыв» надеть свои трусы - я спиной ощущаю твой упершийся хуйец, братец «кролик»... — Прости... - чуть ли не заикаясь от такого мощного выпада собственного либидо, покраснел я, уже просто оглушенный набатом сердцебиения. – Я только хочу согреться... — Ага! – со свойской иронией отозвалась белокурая сестрица, так и не разворачиваясь в мою сторону. – Ты так хочешь «согреться», что, сейчас только лишь мажешь мою поясницу своими «маслами»... Словно в подтверждении её слов, где-то внизу, вырвавшись прямо из мрака подъезда, вновь пронеслось звонким эхом дразнящее «Мяяяу!» Васьки, неутомимо наскакивающего на Мурку! — Ну, ты же знаешь, Юль... - всё мямлил я в диком смущении, безуспешно пытаясь мысленно втянуть своё горячо-текущее «чудовище» на место. – Это просто физиология. Инстинкты. Мой пенис возбудился от приятного тепла твоей плоти, и, как согреется, снова уползет назад в препуций... — Хихихи! – в ответ вспыхнула легким смешком Юлька, золотой «хвост» которой переливался тихой россыпью бликов прямо перед моими сияющими глазами. – Ладно, раз ему только нужно согреться, я согрею его, Юлик! С этими словами, она приподняла под покрывалом свою правую ногу и, неожиданно схватив рукой мое необычное «достоинство», заключила его в тиски белоснежных бедер прямо под сочной «киской»! — Охххх... - пораженно выпучив взор, глухо охнул я, в ту же секунду ощутив чувственным органом всю нежность столь изощренного плена. «Что она... делает?! – только и забилось в моих висках, отдаваясь пульсацией разгоряченной крови в сочащийся розовый пурпур плоти, так искусно зажатой в тисках длинных сестринских ног. – Что делает?!» — Теперь как, Юлик, стало теплее? – с явными нотками торжества в голосе, промяукала Юлька нарочито бесстрастным тоном. – Ты согреваешься? — Д-да, Юль... - сдавленно отозвался я, в таком положении вплотную слипаясь с её спиной. – Спасибо... И, в сей благодарности, я ничуть не слукавил – ощущая приятные токи с ловко пойманного ею пениса, я лишь сильнее «обмасливал» её стройность ног всё более текущим желанием. — Мне тоже стало теплее... - перешла на шепот белокурая сестрица. – Никогда бы не подумала, что буду чувствовать между ног столь горячую «течку» собственного братца... — А я всегда тебя любил, Юль... - окончательно руша всякие приличия, в сердцах выпалил я, глядя прямо в тонкость её девичьего затылка. – Ты сводила меня с ума ещё с самого детства. И, в моих мечтах, самой первой желанной девушкой всегда была ты – моя прекрасная Юлька... — Правдааа? – довольно протянула она. – В таком случае, я, исполню твою самую давнюю и заветную мечту, бедный Юлик... С сим, она вновь, внезапно «окольцевав» пальцами мой накалено-опухший пенис (уже хорошо увлажнивший ей ноги!), снова приподняла свою ногу и, тут же, мягко ввела его меж... светло-коричневых «лепестков» половых губ! Пурпурно-грибовидный орган, вовсю брызжа «слюнями», вошел меж них как по маслу, да, в то же мгновенье, ощутив эластичную среду горячо-влажного лона, вздулся в нем всей мощью пылающей страсти! — Мррр-ых! – в тот час вскричал я, содрогнувшись в пестром взрыве хлестнувших чувств. — Хааа-ах! – в ту же секунду красочно ахнула передо мной «вспученная» сестрица. Я же, невольно закрыв глаза в высыпавших «мурашках» блаженства, расширяя своим «пузырем» Юлькину «нору», сразу уперся его «пипеткой» «конца» в её шейку матки! «О, боже! – лишь ослепительно вспыхнуло в моем резко охмелевшем сознании, в сладостной дрожи ощущая раздавшимся «монстром» каждый сантиметр сестринской вагины. – Я... я вошел в Юльку!» И, ужаснувшись такому дикому, но, в тоже время, весьма возбуждающему озарению, сразу хотел было выскочить из неё – однако, влагалище Юльки уже намертво ухватило мой пенис, не оставляя ему ни единого шанса к «бегству»! — Хаай-аах! – вновь полыхнула белокурая сестрица, тихо задрожав на кровати. — Мррррр... - глухо отозвался я, накрываясь первыми росинками пота. Столь стремительно «сцепившись» с Юлькой в своеобразной вязке, я, почувствовав в обрушившейся лавине неимоверного наслаждения, что, вот-вот УЖЕ обкончаюсь, лишь каким-то чудом сдерживал в себе сии естественные порывы! — Хааах, не бойся кончить в меня, Юлик... - будто ощутив сие, с придыханьем промолвила белокурая сестрица, горячо «спаянная» со мною в единении плоти. – Только... ха-аах, прошу, не сразу... Дай насладиться твоей... хаа-ах... мужской силой... «Зверской...» - подумалось мне сквозь вспышки «звезд» в опьяненном мозгу. — Мррр, если ты просишь, Юль... - уже вслух, сжимая от страсти зубы, проговорил я. — Прошууу... - протяжно выдохнула она всей грудью, также замерцав каплями пота. – Хааа-ааах... Просто балдея от ощущения потрясающего сестринского влагалища, я, спихнув с нас покрывало на пол, плавно подтолкнул её пузом в положение лежа на грудь, да, как заправский котяра налег на неё сверху, враз подминая всеми своими 100 кило её 55-ти килограммовое тело! Налег, принявшись мягко двигать тазом, то, оттягивая свой пламенно-текущий «пузырь» к преддверию её лона, то, поддаваясь вперед, чувственно налетая на шейку матки! — Хааах-хах-аах! – уже на всю комнату заахала Юлька, затрепетав подомной «накрытой кошкой». — Мррр-ааах... - уткнувшись ей в хвост волос, промурлыкал я, продолжая изящные наскоки Невольно жмурясь-оскаливаясь, она, смешавшись с моим сочащимся предэякулятом девичьей течкой, полностью отдала себя моей власти! Отдала себя по-сестрински, любовно и без остатка! — Мрррррх! – схватив зубами её золотой «хвост», обливаясь потоками пота, всё рычал я, источая в неё всё новые и новые «слюни» искрящегося желания. — Хааа-ааа-ааа... - совсем истошно занялась взмыленно-распаренная сестрица, от такой мощной вязки широко раскрыв рот, да закатив слезящиеся глаза. И, словно поддерживая высокий накал нашего горячо-инцестного слияния, снизу вновь зазвучала блудливая «симфония» кошачьего воя! «Мррр, боже... - в какой-то момент снова понеслось в моем одурманенном страстью мозгу. – Этот Васька... Мурка... Да и я, как кошак, тоже «вяжу» свою Юльку... Мррр, мою дорогую сестренку...» В те же мгновения, всем этим ярко-вспыхивающим мыслям, мне отвечала восхитительной рябью её разгоряченная плоть, сдавленно-плаксивые стоны, да само взмокшее райское лоно – лоно, пульсирующее почти в унисон с моим невероятно раздавшимся «зверем»! Так, с головою проваливаясь в сию неудержимую «вязку», потрясающе смешавшую под скрип кровати наши соки желания, стоны и запахи пота, я, в какой-то момент, вдруг неожиданно, неким третьим чутьем стал улавливать... Юлькины мысли! Сокровенные мысли напрочь «растерзываемой» мною сестрицы! ««Ооо, Господи, он просто разрывает меня!.. – «услышал» я почти истеричные вскрики её возбужденного мозга. – Ооо, как огромен!.. Тверд!.. Горяч!.. Животное!.. Во мне словно животное!.. Ооо, я сейчас «кончу»!.. «Кончу»!.. Ей-богу, кончуууу!..»» Едва уловив это страстное признание дико распаленной белокурой сестрицы, я, сам, с резко ворвавшимся из подъезда апофеозом кошачьей любви, РАЗДАВШИСЬ В НЕЙ ДО НЕМЫСЛИМОГО... выплеснулся бурными потоками сладостного экстаза! — Мяяяууу!!! – по-кошачьи сузив зрачки глаз, заорал я во весь глас, мощными рывками заполняя хлещущей спермой жестко-растянутое сестринское лоно. — Хааа-ааах!!! – тут же пронзительно взвизгнула Юлька, в конвульсивной вспышке оргазма наполняясь горячо-щедрыми потоками братской любви. С минуту побившись с нею в паточно-бьющих волнах высшего сладострастия, я, наконец, со смачным хлюпаньем вытащил из её влагалища распарено-ниспадающий пенис и... откинулся рядом на спину. Откинулся, в безмерно растекающемся блаженстве принявшись унимать сбившееся дыхание. — Муррр-ка, это было здорово, Юль... - через некое время, довольно протянул я, весь блистая в полутьме спальни бронзовыми искорками пота. – Вот ведь даже посередь зимы наступила «коту Масленица»! Ненужно и яйца себе лизать! Спасибо тебе, теперь я действительно согрелся... — Не за что, Юлик... - лишь тихо откликнулась вконец изможденно-взмыленная Юлька. – Всё для тебя, братик... Я же, озарившись усмешкой, до конца втянул «отстрелявшего монстра» в препуций, и, победоносно глянув на её безумно расширенную щель вагины (из которой прямо в кровать ещё бежали светлые ручьи спермы!), смачно хлопнул ладонью по её великолепному заду! Хлопнул, мысленно ставя точку этому волшебно-томному вечеру! Утром... - Хаах, Юлик... - с нежной поступью прикосновений губ, услышал я сквозь сон с детства знакомый девичий голос. – Хаах, братец-кролик... Да в следующее мгновенье, сразу осознал окружающую обстановку: я так и лежал в сестринской кровати, уже в дымчатых сумерках рассвета чувствуя на себе сию неожиданную ласку Юльки! — Юля?.. – не веря себе, прошептал я, находясь ещё в полусонном дурмане. – Ты, что, ещё не на работе? — Хихи... - лишь тихо рассмеялась нагая сестрица, всё продолжая ластиться. – Зачем мне какая-то работа, когда после вчерашнего вечера я осознала, что в моей квартире есть такой необыкновенный самец? К тому же ещё в лице милого братца... Хах!.. С сими словами, она повелительно накрыла меня ногою и, поглаживая мой видный животик ладонью, вновь горячо чмокнула в щеку. С моментальною томностью меж своих ног (сразу обнажившую в препуции пурпурно-розовый кончик пениса!) я, с нарастающим изумлением взглянул на неё уже более трезво. Будучи полностью обнаженной, Юлька, распустив белокурые потоки волос, глядела на меня голубыми «озерами» нескрываемой страсти, своей малиновой пухлостью уст откровенно слюнявя моё округлое рыло! — То есть, Юль... - взволнованно начал я, просто сгорая под сим её чумовым взором. – Тебе понравилось как вчера я жестко овладел тобою? — Ещё как, Юлик!.. – страстно выпалила она, обдавая меня горячим дыханьем. – Твой здоровенный колко-кошачий писюн просто мечта нимфоманки! Меня до сих пор всю мысленно распирает от ощущений твоего чудесного «монстра»! Я вновь безумно хочу тебя! И хочу прямо сейчас! Немедленно! Больше не сдерживая своего клокочущего желания, Юлька обняла меня и... откровенно коснулась моих губ во французском поцелуе! Необыкновенном опьяняющем поцелуе, чувственно сплетаясь своим языком с моим вертким органом вкуса! — Мрррх!.. – невольно захлопнув глаза, мурлыкнул я, приятно пленяясь сим вероломным сестринским лобзанием. — Хакххх!.. – гулко вспорхнула она ноздрями смятого курносого носа, лишь глубже врываясь в мою теплую полость. «Мррр, это невероятно!.. - под вмиг занявшуюся ритмику взволнованного сердца, растворяясь в нежности поцелуя, где-то торкнуло во мне. – Мррр, на сей раз Юлька сама доминирует надо мною!..» — Мрррххк!.. – густо упиваясь пылким слюнообменом, вновь вздохнул я, взаимно заключая её в объятия. — Хааакххх!.. – снова «порхнула» курносым она в восхитительном выплеске удовольствия. Стремительно хмелея от вкуса её настойчивой малины уст, обильных кристальных слюнок и горячего шелка языка, я, чувствуя на себе взволнованную дрожь её стройного тела, ещё откровенней вытаращил из препуция накаляющийся кровью пенис, да... замерцал похотливою влагою предэякулята! — Хаакххх, мой Юлик!.. – в ту же секунду, сквозь глубокую патоку поцелуев ласково ухнула мне в лицо Юлька, прелестно окрашиваясь инцестною розою страсти. – Мой самый сладостный, сильный, любимый котик... Хааххк... — Мрррк, сестрица.. Она же, вскоре вдосталь испив восхитительный нектар поцелуя, стала покрывать сочными губами и мою бычью шею... Слегка не по-мужски выступающие светло-коричневые ореолы моих сосков... Бледный жирок моего упрямо выступающего животика... Да, наконец, невероятно напрягшийся чехол бархатного препуция, из коего, на белый свет уже выскочила грибообразная головка шипастого пениса! На мгновенье, блеснув на меня похотливой улыбкой, Юлька сразу прильнула малиновой сочностью уст к сему влажному монстру, любовно одаривая его сестринским поцелуем! — Мрррххх! – в тот час передернулся я, паточно обжегшись сверхчувствительной плотью о её пухлые губы. — Умммххх!.. – томно взмычала она, с некой игривостью уже схватывая цветком губ кончик головки, да тут же сладостно всасываясь в её сочащееся желание. — О, да, Юлька, дааа!.. - в то же мгновенье, сдавленно возликовал в сердцах я, накрываясь леденящею «сыпью» пронзительного наслаждения. – Соси мне его, сестрица, сосиии... Безумно вытянув челюсть, она, захлопнув пышно-ресничную голубизну глаз, отважно поглотила колкую головку грибовидного пениса и, не прерывая сосания, за-нежила её шелковистостью языка! — Мррр-аххх!! – вмиг затрепетал я, резко вспучиваясь в её сладостном рту своим «чудовищем», моментально исторгшим пикантное «масло» предэякулята. — Ууу-уммх!! – прерывисто простонала в нос Юлька, невольно искажаясь от больно дерущих полость белесых шипов, но, всё-таки сглатывая буйный разлив сей секреции. Я же, не в силах сдерживать в себе зверскую страстность, быстро раздался в её рте всем «монстром», да щедрее растекся в неё брызжущими мужскими «маслами». — Ууууммм!! – ещё тяжелей «отозвалась» меж моих волосастых бедер сестрица, с потрясающе растянутым ртом, пятачком вытянув и вздёрнутый кругляш сопящего носа. — Мррраххх!! – лишь вскричал на неё я, с вспыхнувшими искрами в глазах, враз покрываясь обильной капелью пота. С пару-тройку минут, напряженно посмаковав здоровенную плоть моего пениса, вконец о-пунцовевшая от пряного вкуса половых «масел» Юлька, всё же вытащила его изо рта и... внезапно взгромоздившись на меня сверху, стала пристраивать его уже меж своих длинных ног! — А-ай!.. – в тот час вздрогнула белокурая сестрица, вместо своей бритой «киски», неожиданно вонзив мой шипастый «конец» в темную «звездочку» ануса. — Мрра-ай!.. - в тот же миг, болезненно впившись ей в тесную дырку задницы, вздрогнул уж я, недоуменно выкатывая на неё карие «лупы». Однако, уже в следующее мгновение, Юлька, проведя моим возбужденно-стонущим пенисом уже по бледно-коричневым нижним губам, стала пристраивать его к своей «киске» и, наконец... чувственно насадилась на него сверху! — Ха-аххх!! – подернув веками томность голубых глаз, красочно вострепетала она, разом принимая в себя ВСЮ накалено-вздувшуюся плоть колючего пениса. — Мррр!! – в унисон ей «вспыхнул» я, вновь емко нанизавшись на знакомую влажно-горячую среду её «сокровищницы». Потрясающе распаленная Юлька же, вмиг полыхнув «сучьей» течкой, больше не сдерживая своей жгучей похоти, сразу же поскакала на мне безудержной доминой! Поскакала, в своих резвых наскоках красиво заколыхав белокурыми потоками волос, да упругой четой невеликих тить, увенчанных крупными ореолами коричневых сосочков! — Ха-аа-ааах!! – протяжно проголосила она, под невольно рвущиеся всхлипыванья, виртуозной гибкостью таза ритмично вбивая меня в наше скрипучее ложе. — Мррр-аххх!! – рычащее проскрежетал я, лишь жестче ширя раскалено-шипастым «шаром» её пламенно-взмокшее лоно. «Мррр, ооо, мррр! – сквозь невольно брызнувшие слезы счастья, сызнова воспылали в моем воспаленном мозгу искренние «кошачьи» восторги. – Я снова трахаю Юльку! Я вновь имею любимую сестренку! О, мррр-лямррр!» Насквозь пронизанный горнилом пылающей похоти, я, на кураже вожделения, грубо сжав её белые бедра, раздался в ней настолько как мог - горячим «кончиком» пениса пронзая её по саму шейку матки! — Хаааааах!! – ахнула воплем взмыленно-подскакивающая Юлька, в порыве раздирающе «шипованной» страсти расцарапывая мою грудь белою остротой ноготков. — Мррраххх!! – неистово рявкнул на неё я, в то же мгновенье по-кошачьи хищно суживая зрачки карих глаз. Сим, на декаду минут, под яростный скрип кровати, вновь сотрясая спальню слиянием горячо-родных тел, блеском льющего пота, да томными вспышками стонов – мы - позабыв обо всем, с головою ушли в сию вакханалию «вязки»! Невероятной, пламенной, всепоглощающей «вязки», которая, невообразимою силою испепеляющей похоти, стремительно вознесла нас в высокие сферы прекрасного самозабвения! И... в какой-то момент больше не в силах сдерживать в себе этот высоко-паточный накал очередного сношения, я, разбухнув в дико скачущей сестринской «киске» до сладостной боли... резво застрелял в неё горячими струями спермы! — МРРРЯЯЯУУУ!!! – инфернально вскричал я что есть мочи, судорожными толчками наполняя её «сокровищницу» вместе с маткой. — ХААААААААХ!!! – надрывно вскрикнула на всю спальню Юлька, иступлено забившись надо мною в разрядах ошеломительного экстаза. Да, через минуту, с емким чпоком отстыковавшись с «распаренного» пениса, бессильно слетела с меня, став унимать рядом со мною занявшееся дыхание! Унимать, с зверски развережённой «норы» влагалища непроизвольно марая кровать выплёскивающимся родником свежей спермы! — Хааах, Юлик! Ты вновь был великолепен! - вскоре, взметнув на меня влюбленно-искрящую голубизну глаз, только и выдохнула она в грудном женском восторге. — Ты тоже, Юль... - удовлетворенно прошептал я, томно «буравя» её кошачьим взглядом. – Однако, признаюсь, на мне ещё никто из девиц не оставлял столь откровенных «шрамов»... — Что ты имеешь в виду? — А ты посмотри на мою грудь... — Ой, Юлик! Это я так тебя исцарапала?! — Да, моя дикая кошка... — Хах, прости меня... Я это не нарочно... Я просто обезумела от страсти... — Знаю, Юль... Ничего страшного... «Шрамы» ведь украшают мужчин? И, расплывшись в улыбке, мягко заключив вновь бурно трахнутую сестрицу в объятия, сомкнулся с нею в новом слиянии глубокого французского поцелуя...